Название: Без названия
Автор: Grey_Smoke
Пейринг: Мунаката/Суо, намеки на Суо/Кусанаги
Рейтинг: R
Жанры: экшн, психология
Размер: 6.040 слов
Краткое содержание: Когда первый раз его увидел, Суо подумал, что не доверил бы ему даже больного раком попугая, но через пару недель он доверил ему свою жизнь. И что-то поважнее.
Предупреждения: традиционно: вероятен ООС, сомнительный обоснуй, вычитывала, как могла, но заранее прошу прощения за.
Примечания: Мунаката очень любил молочный Улун.
Подарок для Flash Gordon по заявке:
Хочу: фик, коллаж (а если будет фик с иллюстрирующим его коллажем, воздам автору королевские почести); Суо/Мунаката или Мунаката/Суо, Суо/Кусанаги или Кусанаги/Суо, допустимо участие в компании Фушими; хочется рейтинга, ангста и последующего ХЭ. Юмор в процессе приветствуется.
Не хочу: дедфик, сонгфик, кроссовер, флафф, подростковые страдания.
Утро перестало быть добрым, когда дверь окутанного благостной тишиной бара Хомра, распахнувшись, впустила хрустящий морозный воздух, шум улицы и непрошеного гостя. Без стука.
Изумо, возившийся под стойкой, помахал поверх нее рукой и крикнул: «Извините, мы еще закрыты!». Микото то ли дремал, то ли пытался проснуться на диванчике за одним из столиков. Перед ним остывал чайник черного чая, дразнили запахом свеже нарезанные лимоны. Холод мазнул по щиколоткам, щипнул за запястья. Он скривил нос и отвернулся к спинке.
Нарушитель спокойствия не спеша прошел к стойке и, заглянув за нее, обратился к макушке Кусанаги:
– Я не на долго. Чай можете не предлагать.
– Оу, – Кусанаги поправил очки и выпрямился, – доброго утра. Чем обязаны визиту Синего Короля?
– Синий Король хотел бы поговорить с Красным Королем, но за неимением такового, – обратился он к сонному телу, – пожалуй, пообщаюсь с Вами, Кусанаги Изумо-сан. Подозреваю, Вы мне будете полезнее, чем Ваш монарх.
С дивана донеслись звуки возни – Суо перевернулся на живот, подмяв под себя подушку, и уставился на спину Мунакаты, присевшего за стойку. Кусанаги улыбался ему иронично и почти добродушно.
– Как Вам будет угодно. Я Вас слушаю.
– Вам, должно быть, известно, что вчера состоялось совещание, на которое Золотой Король любезно просил явиться всех глав Кланов. От Красного клана не явился никто, поэтому я вынужден Вас просить передать Красному Королю, что от него требуется некоторое содействие. И что он – безответственный придурок, лично от меня. Вот здесь детали, – он вынул из-за пазухи пухлый конверт и передал Кусанаги. Тот повертел его в пальцах и недоверчиво спросил:
– Спасибо, но... не проще ли было прислать запись совещания? – Мунаката усмехнулся и указал взглядом на конверт:
– Прочтите – поймете. И перескажите, пожалуйста, на доступном языке Вашему Королю. К сожалению, это чрезвычайно важно, чтобы он понял все в полной мере.
Кусанаги бросил взгляд на сонную физиономию Микото, наблюдавшего за спектаклем этих двоих, и не смог сдержать улыбку.
– Обязательно. Донесу в лучшем виде.
– Спасибо, – Мунаката развернулся к двери, на миг задержался напротив столика, за которым возлежал Суо, но, так и не глянув в его сторону, вышел прочь.
Кусанаги тихо посмеивался, выходя из-за стойки и на ходу вскрывая конверт.
– Как думаешь, он с таким характером родился, или просто по жизни не повезло? – протянул Суо, глядя на дверь.
– Не знаю, не знаю. Характер – дело вкуса. По мне так нормальный, – Изумо присел на диван, сбоку от Микото, подвинув его бедром, игнорируя нарочито удивленный взгляд. Суо положил руку на его колени, устраиваясь поуютнее.
– Ну что там? Будешь вслух читать, или перескажешь на ночь своими словами? – спросил Суо, пока Кусанаги пробегал взглядом по убористым строчкам.
– Если своими словами... То пиздец, – абсолютно без улыбки констатировал Изумо.
Суо уже почти минуту слушал гудки в трубке, нервно щелкая крышкой зажигалки. Что этот надменный гаденыш о себе возомнил? Если все действительно настолько серьезно, как ему описал Кусанаги, то вообще-то мог бы почесаться и ответить, раз уж не обломался прийти к нему лично.
– Слушаю, – раздалось наконец в трубке. Да, неужели?
– Ну и какого содействия тебе от меня надо? – Суо решил не тратить времени на политес. Телефон опять замолк. Микото уже начал думать, что со связью проблемы – последнее время такое часто случалось, что, увы, лишний раз косвенно подтверждало описанное в бумагах.
– Приходи, поговорим.
– Уже мчусь.
– По телефону такие вещи не обсуждаются. Приходи, ты знаешь, где меня искать, – щелок и короткие гудки. Суо недоуменно уставился на телефон. Кажется, кто-то в конец оборзел. Сидевший рядом Кусанаги паскудно захихкал.
– Изумо, – одарив его тяжелым взглядом, предостерег Суо.
– Прости-прости, – тот поднял руки в примирительном жесте, – судя по всему, не очень продуктивный разговор? Что делать будешь?
– Ничего. Пускай сам разгребается – Суо кинул телефон на столик и растянулся на диване, мысленно посылая Синего Короля лесом и Золотого за ним след в след.
– Уверен? Все это выглядит довольно серьезно. Может стоит...
– И ты туда же? Нам своих дел хватает.
– Как скажешь, Король, – улыбнулся Изумо, нарочито кланяясь. Он умел казаться беззаботным и делать вид, что ему на все плевать. Иногда Суо даже велся на это. Он умел вправить мозги и взбодрить, когда надо, а когда надо – успокоить, и Суо это очень ценил. А еще Кусанаги чертовски изящно курил, и очень хитро улыбался, когда Суо тянул его за уголки шейного платка к себе.
– Если ты думаешь, что тебе это сойдет с рук, больной ублюдок, то ты сильно ошибаешься! – перекрикивая гул вертолета, орал Микото. Ублюдок его игнорировал:
– Какая высота, Фушими-кун?
– Триста метров, ниже опасно – не успеете раскрыться. Ветер на север-северо-восток, пять метров в секунду.
– Хорошо, мы пошли.
– Какой, нахер, пошли, Мунаката?! Отцепись от меня!
– Не могу, Суо. Ты же никогда не прыгал с парашютом. Так что постарайся не дергаться и держи рюкзак – поверь, тебе не понравится, если я от тебя отцеплюсь.
– Удачи, капитан, – Фушими, обернувшись, изобразил самую мерзкую из своих ухмылок, отдал честь и открыл люк.
«Убью урода. Обоих. Сначала Мунакату, потом Фушими. Если выживу», – думал Суо, когда воздушные потоки ударили в лицо и голосовые связки перехватил спазм. Несмотря на нестерпимый гул лопастей и ветра, в голове была звенящая тишина, и под ее аккомпанемент навстречу ему из вечерних сумерек стремительно неслась крыша здания. Потом его резким рывком бросило вверх, и он ощутил тяжесть рюкзака, пристегнутого к нему спереди за плечи и талию. Мунаката невозмутимо рулил стропами, направляя их крыло поближе к центру крыши. Феноменальный придурок. Если бы Суо кто-нибудь спросил, он бы ни за что не доверил ему свою жизнь. Да, ни при каких блять условиях!
Но его никто не спрашивал. Стоило ему поддаться на уговоры Кусанаги и заявиться в штаб Скипетра, как улыбчивый очкастый маньяк, сердечно пожав ему руку, нацепил на запястье какой-то радиоактивный браслет, от излучения которого у Суо моментально закружилась голова и подкосились ноги. Очнулся он уже в вертолете по пути хер-знает-куда, в кевларовом жилете, пристегнутый к Мунакате Рейши. Доброго утра, Красный Король, как спалось?
– Прежде чем ты попытаешься меня убить, я предупрежу: ключ от твоего ограничителя не у меня, но без меня ты его не получишь, – информировал Мунаката, отстегивая крепления их жилетов.
– Это уже не твоя забота, – прошипел Суо, выворачиваясь, и замахиваясь для хорошего хука. Мунаката уклонился и, пригнувшись, толкнул его в корпус, так что Суо потерял равновесие. Все-таки проклятая штуковина на запястье, а также неизвестное количество часов без сознания, венчавшиеся пробуждением в прыжке с трехсот метров, играли явно не в его пользу.
– Если тебя это успокоит, я тоже без сил, – Мунаката закатал рукав водолазки. На его запястье красовался браслет из темного матового метала, такой же, как у Суо.
– Почему меня должно успокоить, что мы оба в ограничителях, в какой-то жопе мира?
– Потому что так безопаснее. И кстати, мы всего в часе от Токио. Тебе Кусанаги вообще объяснял что-нибудь?
Кусанаги объяснял – про совет у Золотого, про то, что под угрозой оказались все системы жизнеобеспечения страны, система безопасности и не только государственной, но и международной. А все из-за того, что какому-то умному человеку пришло в голову когда-то давно объединить компьютеры в сеть. А потом кто-то придумал аккумулировать и хранить информацию в узлах – центрах обработки данных, а потом данные стали путешествовать по воздуху. Но, как это зачастую бывает, всегда найдется кто-то умнее, и придумает, как любую гениальную идею использовать не только во благо. Даже смешно, насколько зависимы они оказались от последовательности нулей и единиц.
Кусанаги объяснял, как за несколько дней накрылись сначала системы геолокации, потом воздушной и морской навигации, за ними – спутникового слежения, на очереди было энергоснабжение крупных городов. Золотые зайцы не хотели выносить сор из избы и затыкали прорехи, как могли, переводя все, что можно было, на резервные каналы и источники питания, но когда Кокуджоджи-сан понял, что дело дойдет до гражданских, и паники не избежать, пришлось признать несовершенства системы.
Кусанаги объяснял о роли, отведенной Красным в исправлении ошибок Его Высочества, о том, что нужны их связи и осведомители, вся информация, которую они могут получить о контрабанде оборудования, особенно из Тайваня и Китая, потому что, кто бы ни влез в правительственную сеть, им для этого нужны были неслабые ресурсы и место, логово, откуда можно было, не привлекая внимания, передавать и воровать огромный массив данных.
Кусанаги разжевал, как мог, почему Суо должен был поговорить с Мунакатой и помочь ему, он даже заранее разослал парней пообщаться со всеми, кто мог быть полезен, поднял все свои связи.
К Кусанаги не могло быть претензий – он все сделал правильно, и только в одном он ошибся. Он объяснял все это, пока Суо валялся на диване, устроив голову у него на коленях, и перебирал пальцами его алые пряди, а бар уже был закрыт, и ребята разошлись. И от него пахло свежим древесным одеколоном, сигаретами, и лимоном – от пальцев, и Суо не мог ручаться, что дослушал до конца. Суть он уловил, пообещал поговорить с Синим Королем, что еще от него, черт возьми, надо было?! Проклятые детали.
Микото проводил злобным взглядом удалявшийся от них Кавасаки. На фоне темнеющего неба он уже успел превратиться в крошечный силуэт над горизонтом. Огляделся по сторонам. Даже словом «разруха» язык не поворачивался назвать то, что их окружало. Суо не считал себя впечатлительным, но от этого места мурашки шли по коже.
– Это не отменяет того, что мы в жопе мира, – повторил он, скользя взглядом по пустынным полу-разрушенным домам, таращившимся на них, словно черепа с черными глазницами-окнами. Рейши тем временем сложил парашют и затолкал его в рюкзак. Казалось, ему вообще плевать. И кто из них безответственный придурок?
– Этого места нет на карте, – он поколдовал с замком на двери, тот щелкнул, но дверь так просела, что в итоге пришлось вышибать ее ногой, – добро пожаловать в военный архив, Суо Микото. Вернее, место, которое было таковым лет двадцать назад. Ты идешь?
Чертыхнувшись, Суо подобрал рюкзак и поспешил за ним по узкой лестнице вниз.
Даже не верилось, что он тоже мерзнет. Суо ворчал, наливал себе очередную кружку кофе, натягивал рукава свитера до пальцев и снова садился за стол напротив. От его колких, едких замечаний становилось теплее. Мунаката чувствовал некоторую нервозность в его словах, но все равно улыбался в ответ. Так легче, так правильнее. Это будет чертовски длинная ночь, уже не первая бессонная, холодная, мать ее ночь, и только от них зависит, когда она закончится. Засыпать нельзя. Пока в голове крутятся хоть какие-то мысли, хоть какие-то идеи, нельзя их упускать.
Кабинет пропах пылью от старых карт и бумаг, вареным кофе, в сухом воздухе щелкало статическое электричество, с дыханием Микото наносило табачную горечь. Если бы только не было так холодно. Пальцы не слушались, карандаш так и норовил выскользнуть из них, а почерк становился до жути неразборчивым.
– Я бы мог устроить тут тропики, – философски отметил Микото, вертя кружку между ладонями.
– Нельзя, Суо. Мы сидим на гребаной пороховой бочке. Любая искра твоей или моей силы может спровоцировать сигнализацию, и вся операция потеряет смысл.
– Знаю-знаю, – отмахнулся тот. Не в первый раз слышал, в конце-концов, – но сил нет смотреть на твою синюю рожу.
Мунаката поднял усталый взгляд от карты. Как это, черт возьми, трогательно. Микото сам был похож на тень, портативные лампы дневного света выбеливали даже его загорелую кожу, а янтарным глазам придавали зеленоватый оттенок – зрелище не для слабонервных. Рейши понимал, что сам тоже не пышет румянцем, и судя по жжению в уголках глаз, у него полопались сосуды. Через полчаса надо будет сделать перерыв, размяться и найти капли в аптечке. Суо растирал затылок – шерстяной ворот свитера колол шею.
– Смотри, тут данные тридцать второго года.
– Мунаката, если ты надеешься, что я тебе чем-то помогу, то зря. Для меня все эти чертежи казематов на одно лицо.
– Давай, не отлынивай. Ты последним видел карту.
– Я ее сжег, это не одно и то же.
Ну да. Сжег, вместе с психом, который чуть не угробил их обоих. Кто знал, что пацан окажется не в себе, да еще и стрейн? С виду был обычный задохлик, мямлил что-то невнятное. Мунаката тоже, признаться, допустил мысль, что информатор напортачил.
– Вот именно, так что напрягись, – Рейши барабанил пальцами по столу, не то нервничая, не то пытаясь разогнать кровь, – смотри сюда.
Он развернул карту к Микото, отметил на ней карандашом контуры базы: – Вот тут она упирается в горы, а с этой стороны проходят старые тоннели шахты. Раньше тут добывали уголь, но в семидесятые все месторождение исчерпали и жители разъехались. Место считалось заброшенным, но через пару лет его обнесли бетонной стеной и пустили по проволоке ток. Это имеет смысл... Что скажешь?
– Тебе виднее, – Суо пожал плечами, его явно больше заботили синюшные пальцы Мунакаты. Тот бросил карандаш на стол и снял очки, пряча лицо в холодных ладонях.
– Еще раз. Что сказал этот ублюдок, прежде чем ты его добил?
– Если опустить все, что он думал по моему лично поводу: «Это за наследие». Понимай, как хочешь.
– Не густо.
– А я о чем. Зря ты разогнал своих. Неужели, правда, думаешь осилить все это в одиночку?
– Нет, я думаю, ты мне в этом поможешь, – Мунаката поднялся с места и направился к стеллажу, заваленному военными атласами северных территорий. Старые полки недвусмысленно проседали, и казалось, стоит вытащить хоть одну книгу, остальные потянутся за ней. Он искренне проклинал век цифровых технологий. Все, даже самые блестящие аналитики Скипетра напрочь разучились работать с информацией, если она не оцифрована. Набирая когда-то на эти должности молодых самородков, общавшихся с любой аппаратурой и софтом на одном языке, он искренне считал это правильным решением. Зачем им читать карты пятидесяти- и столетней давности, когда они все давно отсканированы, распознаны, по ним построены трехмерные модели, которые можно визуализировать одним движением пальца?
В который раз перевалило за полночь. Сигареты заканчивались, чай, кофе и всякая быстрорастворимая дрянь из пакетика основательно набили оскомину. Мунаката все рылся в старых атласах и справочниках, сопоставлял, выписывал координаты, задавал какие-то наводящие вопросы. Заметил ли он что-то еще в том стрейне? С каким акцентом тот говорил? Во что был одет? Микото через силу что-то отвечал, воспоминания давались с трудом, голова трещала. Он стоял у приоткрытого окна, докуривая уже двадцатую, наверное, сигарету за сутки. С улицы тянуло холодом, но в продымленном помещении думалось еще хуже. По крайней мере, в этом его убеждал Мунаката. Ладно хоть пилить перестал за то, что Микото угробил свидетеля – кажется, наконец-то дошло, что он их задницы спасал. Использование силы из-под ограничителя, похоже не прошло бесследно: виски сдавливало, будь здоров, запястье ныло так, что рука до локтя отнималась. И третьи сутки без сна. Еще пейзаж этот... Суо начало казаться, что он и правда путает сон и явь. «Ограничитель скрывает силу, но только пока ты в сознании и сам ее контролируешь. Это не шапка-невидимка, которую можно просто надеть и спрятаться», – популярно объяснил Мунаката, – «будешь давить на него изнутри – он будет давить на тебя снаружи, и ничем хорошим это не кончится». Микото тихонько покосился на него. Неужели и правда никакого дискомфорта не испытывает? Представить, что можно добровольно нацепить на себя эту побрякушку, пусть и выданную непосредственно Золотым, затолкать всю свою силу куда поглубже и делать вид, что ничего не происходит? Микото не мог представить, какие тараканы водятся в голове Рейши, но себе таких не хотел точно. Со своими бы справиться. Он затушил сигарету о подоконник, обжег пальцы бычком и тихо чертыхнулся. Посмотрел на свою руку. От браслета по линиям вен вверх и вниз тянулись темные полосы, словно кожа в этих местах опалилась от внутреннего жара силы, которая рвалась наружу. Как-то нехорошо зашумело в голове, и собственное отражение в окне поплыло бардовыми разводами.
Микото ударился виском о оконную раму и, зашипев, сполз на пол, цепляясь за подоконник.
– Суо? – Рейши тут же подорвался с места. Тот ухватился за браслет на правой руке, и из-под него тонкими струйками просочилось пламя. Едва-едва, но черт его знает, сколько хватит, чтобы сработала сигнализация? И не сломает ли Суо ограничитель к чертям? Мунаката не хотел это выяснять.
Он опустился рядом с ним на колени, взял за руки.
– Суо, слышишь меня? Не делай этого. Прекрати, – Микото через силу кивнул, сжав зубы. По крайней мере, он был в сознании: – отпускай, отпускай по-тихоньку, – продолжил он, медленно разжимая его пальцы. Он пытался понять, среагировала ли на него система безопасности и пока не слышал ничего – это слегка обнадеживало.
– Давай, я помогу. Отпусти ограничитель, – осторожно отгибая каждый его палец, Рейши разжимал захват, не чувствуя собственных рук. От Микото пышало жаром, свое обещание устроить тропики он перевыполнил с лихвой – под ними начал оплавляться паркет. Ему явно было больно, и Рейши понятия не имел, что с этим делать. Всего раз он чувствовал, как может давить Меч, и этого было достаточно, чтобы он больше никогда не позволил себе возвращаться в то состояние. Но Красная Сила была другой, и он не мог быть уверен, что достанься она ему, мог бы сдержать так легко. Пальцы жгло, аж кости болели, пламя лизнуло шею, лоб – Суо уткнулся в его грудь, тяжело дыша.
– Отойди, – еле выговорил он через сжатые зубы.
– Не геройствуй мне тут, – Мунакате удалось даже подобие улыбки в голосе. Он не собирался отступать. Прижав его к себе, Мунаката прислушался к его дыханию. Подстроившись под ритм, задышал с ним в такт – сначала также быстро и прерывисто. Постепенно выравнивая свое дыхание, Рейши прижимал Микото все плотнее, чтобы тот слышал его, ориентировался, как на маячок, и чем тише и ровнее становилось вдохи и выдохи, тем теснее объятия.
Постепенно, издевательски медленно жар стал отступать, и Суо перестало трясти, он расслабился, устроив голову на плече Мунакаты. Осознав, что опасность миновала, тот вздохнул с облегчением, потрепал Суо по затылку, приглаживая колючие, наэлектризованные пряди.
– Все хорошо.
– Нихрена не хорошо, Мунаката, – пробубнил Суо.
– Я сказал, хорошо. Встать можешь? – он отстранился, придерживая Микото за плечи. Тот кивнул и поднялся, цепляясь за его руки.
– Твою ж мать...
– Что еще? – напрягся Рейши.
– Ты... – Суо потянулся к его шее, на которой красовалось алое пятно, тут и там наливавшееся волдырями, но тут же заметил, в каком состоянии были ладони Мунакаты и слов не осталось совсем. Он знал, на что способно его пламя, но никогда не рассматривал плоды его трудов. Их просто чаще всего не оставалось.
– Нормально. Это заживет, как только я сниму ограничитель. Но если ты окажешь мне услугу и сходишь за аптечкой, возражать не буду, – усмехнулся Рейши, разглядывая обглоданную пламенем кожу, – хорошо, что кости не обуглились.
Суо кивнул и молча скрылся в коридоре. Дождавшись, когда его шаги достаточно удалятся, Рейши с наслаждением выругался в голос.
Проклятый рюкзак казался бездонным и забитым всякой ерундой, кроме нужного. Аптечку Микото искал минут пять, перекладывая содержимое с места на место, пока не понял, что у него просто-напросто дрожат руки. Ограничитель почти не давил, пламя не рвалось наружу, по ощущениям было удивительно комфортно и спокойно, как когда-то давно после сильного анальгетика, который ему в обход рецепта доставал Кусанаги, спасая от мигреней. До инициации это было единственное, что помогало. После инициации не помогало уже ничего, но Суо до сих пор хорошо помнил это ощущение, когда боль отступала и на ее место приходила балгостная усталость, по телу разливалось тепло и глаза закрывались сами собой. Почему, черт возьми, сейчас от этого было так погано? Он с досадой врезал кулаком по столешнице. Та истошно скрипнула, а на костяшках начали расцветать алые подтеки.
Он перевернул рюкзак вверх дном и высыпал все, что в нем было, на стол, вытащил из груды барахла аптечку.
Мунакату он застал перед полками, прикидывающего, как бы вытащить очередной атлас. Обожженными руками.
– Псих. Отошел оттуда, – прорычал Суо, не узнавая собственного голоса. Мунаката улыбнулся, пряча руки за спину. Суо поставил аптечку на стол, достал антисептик, заживляющую мазь, раневые повязки. Мунаката присел напротив, наблюдая.
– Я тут подумал, Суо, мне кажется, я знаю, где искать.
– Мунаката, ты сейчас чертовски вовремя со своей догадкой. Молодец, – он поднял на него убийственно серьезный взгляд, – а теперь заткнись, а то я твои ожоги щелочью полью, совершенно случайно.
Рейши рассмеялся:
– Не мои, а твои, Суо, – Микото дернулся, как ошпаренный и осторожность во взгляде сменилась злобой.
– Заткнись. Не говори, что тебя не предупреждали, – он расстелил на столе салфетку, и Рейши положил на нее руки ладонями вверх. Суо прикрутил к флакону с антисептиком насадку-пульверизатор, чтобы облегчить обработку ран. Он снова глянул на руки Мунакаты и стиснул зубы, словно это на его собственные раны вот-вот должно было политься лекарство. Мурашки по спине побежали. Загадка, как он не обгорел до костей, ведь свою силу он так и не освободил.
– Не томи, – подбодрил Рейши. Ну, сам напросился. Суо распылил лекарство на ожоги, по нескольку раз на каждую ладонь, стараясь не обращать внимания, как Рейши напрягся, сжался в комок, чтобы не дернуться.
– Еще немного, – тихонько проговорил Суо, жестом показывая перевернуть ладони. С тыльной стороны было чуть менее больно, – теперь шея.
Мунаката с готовностью кивнул, но Суо откровенно говоря не был уверен, что обработка ожога будет терпимой.
– Погоди, – он снова зарылся в аптечке.
– Что ты ищешь? – поинтересовался Мунаката.
– Обезболивающее. Не хочу, чтобы ты отключился от болевого шока.
– Не отключусь. Инъекционной анестезии там все равно нет, в лучшем случае – таблетки, сейчас их принимать уже поздно, – терпеливо, словно маленькому ребенку, объяснял Рейши. В его голос можно было замотаться, как в кокон, но сейчас эти успокаивающие интонации только выводили из себя. Выщелкнув из нужного блистера две капсулы, Микото без лишних сантиментов прижал их ладонью к губам Мунакаты. Тот от неожиданности потерял дар речи и уставился на Суо, не мигая.
– Будь умницей, открой рот, – потребовал Суо. Он уже понял, что упрямства Мунакате не занимать, но отступать не собирался. И ему даже в голову не пришло, какие сухие и теплые у Рейши губы, пока тот не приоткрыл их, слизывая капсулы с лекарством, задев кончиком языка его пальцы. Микото не сразу убрал руку, дав себе пару секунд, чтобы разобраться, не показалось ли ему.
– Может, дашь воды? – попросил Рейши, спрятав капсулы под язык. Отчего-то захотелось ему врезать. Едва поборов этот порыв, Суо налил в кружку воды и протянул ему. Мунаката укоризненно посмотрел на него, подняв руки, залитые лекарством. Чертыхнувшись, Микото подошел к нему и поднес кружку к губам, медленно наклоняя, чтобы Рейши мог запить таблетки. Когда по его подбородку полилась вода, Мунаката протестующе замычал, зажмурившись, проглотил лекарство и вздохнул:
– Спасибо.
– Ты как пьяный, – с ноткой беспокойства отметил Суо. И правда, взгляд у Мунакаты был, мягко говоря, странный, блуждающий. Он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза:
– Отходняк. Никогда такого не чувствовал?
– Если и чувствовал, то не помню. Иди-ка сюда, - Суо потянул вниз ворот шерстяной водолазки, закрывавшей шею Мунакаты. Ожог уже успел кое-где пойти волдырями – языки пламени достали до скул, оставив после себя бордовый ошейник. Суо взялся за антисептик, и руки снова предательски задрожали. Видя это, Мунаката закрыл глаза, рассчитывая, очевидно, что Суо так будет легче. Не сработало, конечно, нихрена. Надо было как-то отвлечь его и самого себя.
– То, что ты проделал с дыханием, – заговорил Микото, аккуратно опуская воротник, стараясь не касаться пальцами его кожи, – что это было? Ци-гун?
– Соображаешь, – улыбнулся Мунаката. Его лицо, бледное, словно фарфоровое в свете настольной лампы, было похоже на маску с вырезанной в ней улыбкой – жутковатое и притягательное одновременно. Микото наносил антисептик на кожу и продолжал говорить:
– Хорошо придумано. Научи меня потом, ладно?
– Угу, – кивнул Мунаката, скрипя зубами. Больно, конечно, но черт возьми! Потерпи еще немного.
– Все, Мунаката, почти все. Сейчас перевяжу тебя, – он взялся за повязки, пропитанные заживляющим составом. Кажется, лекарство начало действовать – Рейши обмяк, уронив голову на спинку стула, вздохнул с облегчением.
– Эй! Не вздумай отключаться, слышишь? Я еще не закончил!
Мунаката смотрел на него сквозь поволоку из-под прикрытых ресниц. Суо наспех накладывал повязки, рассчитывая, чтобы чертов придурок не задохнулся, и все говорил, и говорил:
– Не спи, Мунаката, мать твою, не спи! Ты мне что-то хотел сказать, помнишь? Ты что-то понял, нашел тут, пока я за аптечкой ходил. Скажи, что!
– Нашел, – сонно прошептал Мунаката, делая над собой усилие и фокусируясь на сосредоточенных, резких движениях Микото, на его голосе, – я знаю, где эта мразь. Я понял, что такое «наследие».
Странное было чувство, снова засыпать в своей постели. Микото давно уже не отлучался из дома дольше чем на сутки, и миссия, продлившаяся в общей сложности более двух недель, заставила его иначе смотреть на привычные вроде бы вещи: даже цвет стен в собственной комнате казался другим, как и расположение предметов – непривычно, что все под рукой. А еще, оказывается, предпоследняя ступенька на лестнице скрипит. Он лежал, вслушиваясь в тишину, и казалось, стоит сомкнуть глаза, как рядом раздастся голос, успевший прочно обосноваться в памяти: «Не спи, Суо».
– Иди к черту, Мунаката, – зачем-то произнес он вслух. Эти слова тоже успели стать до боли привычными. Интересно, у языка и голосовых связок тоже есть своя двигательная память? Или просто хотелось выгнать этого чудака из своего воображения? Суо прикрыл глаза согнутой в локте рукой.
– Иди к чету...
Но Мунаката даже в воображении Суо оставался верен себе – такой же упрямый засранец, уходить ни по чем не хотел. Суо видел его так отчетливо, что руки чесались врезать. Что это, уязвленная гордость? Потому что Рейши спас его? Да, наедине с собой он мог произнести это слово – спас. Но тогда он только вырывался и рычал, чтобы Мунаката его отпустил и дал добить ту тварь, которая оказалась источником всех их проблем.
Стрейн оказался до смешного силен. И дело не в огневой мощи – двум Королям, конечно, не ровня, но он нашел кое-что, что мог им противопоставить – способность прятаться и убегать. В зеркальном лабиринте, что он выстроил, они чуть не поубивали друг друга. Мунаката, видимо, что-то почувствовал, когда сказал, что им не нужно разделятся, но Суо его не послушал. Странно даже, что тот не припомнил ему это потом своим фирменным: «Я же тебя предупреждал».
Чертов стрейн спутал все его планы: Суо уже морально настроился на хорошенькую потасовку с бандой головорезов, но оказалось, что их враг – единственный стрейн, способный проникать в мозги любой электроники, открывать любые пароли и блоки – Рейши с его молчаливого согласия дал ему рабочее имя «Ключник». Блять. Опять Рейши.
Проклятый маньяк вцепился в Суо, как бульдог, когда тот ломанулся было за Ключником в портал в его собственную цифровую вселенную. Держал, орал на него, что тот оттуда уже не сможет вернуться, что сдохнет там, что Суо постигнет та же участь, хватал его за руки и сбивал с ног, а Суо молча пер напролом и был слишком занят, чтобы заметить, что Мунаката истекает кровью. Странно слышать призывы к здравомыслию и предупреждения об опасности от человека, которому настолько плевать на себя.
Суо тем же вечером полечился шикарным ромом, который Кусанаги достал из закромов. А Мунакату в отделении интенсивной терапии, должно быть, превратили в подушку для иголок, утыкав капельницами. Как бы Суо ни злился на него, как бы ни называл про себя больным придурком, которого предупреждали, эту миссию он считал проваленной дважды.
– Микото? – тихо позвали из-за двери, тут же ее открывая. Кусанаги. Суо сел на кровати.
– Заходи, не сплю.
– Я на пару слов всего – просто хотел напомнить, что завтра приезжает Гирико, он говорил, что владеет информацией об острове Хасима, возможно, что-то интересное о твоем недавнем деле со стрейном. Я так понимаю, нельзя с уверенностью сказать, удалось ли ему уйти?
Изумо умел быть ненавязчивой занозой. Но черт возьми, сейчас он втыкал иголку в зудящий комариный укус.
– Послезавтра я с ним встречусь. Он же не на один день к нам? – Кусанаги немного смутился, но быстро взял себя в руки.
– Вроде бы нет. Я поговорю с ним насчет послезавтра.
– Спасибо, – Суо снова устроил голову на подушке. Кусанаги, видимо, хотел сказать что-то еще, но этот жест сложно было расценить иначе, поэтому он прикрыл за собой дверь.
– Спокойной ночи... Король.
Комната снова погрузилась в тишину, только едва слышалось удаляющиеся шаги Кусанаги в коридоре.
На следующий день Суо стоял перед зданием Скипетра, как в первый раз, наискосок от главного входа. Докуривал далеко не первую сигарету и думал, насколько оно ему нужно. Как и в первый раз, он не мог найти ни одного стоящего довода ни «за», ни «против» – только смутное ощущение, что вроде бы надо, но нахрена?..
Вечер становился все темнее, после захода солнца было довольно зябко, но Суо не чувствовал холода. Без ограничителей сила, вернувшаяся в свое нормальное русло, окутывала его, льнула к хозяину, как большая ласковая кошка, согревала спину и грудь и покусывала пальцы – самую малость, от любви, не иначе. Но все-таки что-то внутри вибрировало, подрагивало, как от щекотки, посылая странные сигналы по всему телу.
На фасаде здания осталось по пальцам посчитать подсвеченные окна. За каким из них корпит над бумагами Синий Король? Что ж... вот и выясним.
На контрольно-пропускном пункте до него очень опрометчиво доцепился странный хмырь с голосом Яты и занудством Фушими.
– К кому Вы?
– К Мунакате.
– К Четвёртому Королю, Мунакате-сану? Вам назначено?
– Да.
– Простите, но на сегодня приемные часы закончились. Приходите, пожалуйста завтра.
– Думаю, я пройду без записи, – осклабился Суо и слегка отпустил силу. Та радостно взвилась алыми всполохами, обвивая его фигуру, легла на плечи и направила хищные когти на парнишку, замершего за своей стойкой. Похоже, тот даже не был инициирован, а если и был, то совсем недавно, и совершенно не представлял, что такое настоящая сила Короля. Суо остался доволен произведенным эффектом и, сбавив обороты, прошел мимо него к лестнице. Он знать не знал, где находится кабинет Мунакаты, но был уверен, что найдет его, если потребуется, хоть под землей.
Но такой необходимости не было – Мунаката сам встретил его между вторым и третьим этажом. Холодный взгляд и рука на граде. Этот сукин сын был рожден для того, чтобы стоять на несколько ступеней выше и смотреть свысока.
– Что ты творишь? – спросил он спокойным, ровным голосом. Суо улыбнулся и подался навстречу.
– В гости зашел, тебя проведать. Ты не против? – в последней фразе вопроса было не более, чем рыбы в мертвом море. Мунаката вздохнул, морщинка на лбу разгладилась:
– Тебе следовало бы спросить до того, как явиться сюда и разбрасываться силой перед моими людьми.
– Я до сих пор не доверяю телефонам. И меня не хотели пускать.
– А ты на что рассчитывал? – бросил Мунаката через плечо, поднимаясь по лестнице. Суо расценил это, как приглашение.
Он жадно разглядывал Рейши, безотчетно пытаясь определить, все ли с ним в порядке. На ногах стоит – уже хорошо, конечно, но учитывая то, в каком состоянии тот последний раз видел его на ногах... Черт его знает, придурка – с него станется полуживым приползти.
Вопреки ожиданиям Суо, кабинет Синего Короля не был ярко освещен – наоборот, горела одна только настольная лампа, да тусклым светом маячили проекции документов, которые он изучал до того, как подорваться к нему навстречу. Мунаката отставил саблю к столу, и Суо только сейчас обратил внимание, что он не пристёгивал ее к поясу – похоже, действительно вскочил, как был. Рейши свернул все документы и, указав Микото на кресло напротив, спросил:
– Чем обязан?
– А нельзя без этого? – парировал Микото, подергивая плечами. Он осмотрел кабинет – в тот раз они так до него и не дошли. Аккуратно, строго, с подобающей степенью вычурности, всего в меру.
– Это не для протокола. А для меня, – абсолютно серьезно проговорил Рейши, – так что отвечай.
Суо приподнял брови. Пожалуй, такой поворот его удивил. Мунаката смотрел спокойно, выжидающе, прямо в лицо. Он действительно хотел получить ответ. За эти две недели бок о бок Суо научился его чувствовать – не понимать даже, а именно улавливать какие-то перемены в химии, волнах, биополях – или что там у Мунакаты было вместо настроения и эмоций? Это его выражение означало, что проще ответить.
– Как ты?
Суо смотрел, как расцветились улыбкой уголки глаз его собеседника, губы дрогнули и изогнулись – самую малость, но достаточно, чтобы отразить крохотную ямку на щеке справа. Что-то подобное он видел краем глаза в первый вечер, когда они оказались в архиве, и Суо стучал зубами от холода, а Мунаката достал из рюкзака шерстяной свитер, такой же как на нем, и протянул ему со словами: «Думаю, у нас один размер». Свитер сел, словно на него и шили.
– Я в порядке. Спасибо.
Суо тоже позволил себе сдержанную улыбку. От пристального взгляда Мунакаты было неловко. Почему-то тогда, в архиве, и потом, на военной базе, было проще. Тогда они принадлежали только самим себе, и не было ничего кроме необходимости срочно решить задачу, одну на двоих – научиться верить и доверять свою жизнь почти незнакомому человеку. Это казалось абсурдом.
В самом начале Микото готов был поклясться, что не доверил бы Рейши даже больного раком попугая, но потом... Он доверил ему свою жизнь. А потом еще раз, и еще, и еще. И Рейши ответил ему тем же, не спрашивая, не объясняя, ни разу не попросив: «прикрой», – он просто знал, что Суо это сделает. Знал бы он, сколько раз Микото подмывало врезать тому по затылку просто так – в профилактических целях, чтобы не расслаблялся. Но все обошлось. Оставалась теперь только одна проблема – что делать с этим обретенным доверием?
– Как думаешь, эта история с ключником будет иметь продолжение? – наобум спросил Микото. Рейши задумался, перетасовал пальцами детали мозаики.
– Не думаю. Мы тогда отсекли его на острове. В закрытой сети он был заперт, а до восстановления связи Золотые уничтожили все его коммуникации, сожгли несколько километров оптоволокна. Он не смог бы уйти.
– Но наверняка ты не знаешь? – Суо поймал в своем голосе нотки надежды. Стоп. Какого черта?
– Вероятность крайне мала. Если даже объявится, это будет уже не наша головная боль, – он снова улыбнулся, на этот раз скорее из соображений протокола. То, о чем он говорил, должно было его радовать. Хороший самоконтроль – Суо иногда думал, что ему бы тоже такой не помешал, но потом вспоминал, что у него есть свой пофигизм, и необходимость в самоконтроле вроде как отпадала. Но не сейчас.
– Ты обещал научить ци-гуну.
– Не хочешь выпить чаю?
Они заговорили одновременно и одновременно замолчали, уставившись друг на друга.
– Хочу, – кивнул Суо.
– Научу, раз обещал, – улыбнулся Мунаката.
Они перебралась на татами, отгороженные от остальной части кабинета импровизированными бамбуковыми зарослями, через которые совсем слабо проникал свет настольной лампы. Мунаката заваривал чай и рассказывал, как учился техникам дыхания, и Суо его почти слушал. В его руках заварочный чайник и аккуратные маленькие чашки смотрелись гораздо уместнее, чем стопка пыльных атласов и банка растворимого кофе. Он помнил, что ожоги у Мунакаты затянулись почти сразу, как только они выбирались из архива, и он снял ограничитель, но все же взгляд так и застывал на его пальцах, ловко цеплявших щепотки засушенных чайных листьев.
От них почему-то пахло молоком.
От рук Мунакаты пахло молоком, когда Суо их целовал. В голове больше не звенела тишина.
– Суо? – нерешительно, почти удивленно, – Суо, – мягко и спокойно.
Он не отвечал – по крайней мере, не словами – обследовал губами костяшки на тыльной стороне ладони. Надавив большим пальцем на запястье, он мимолетно отметил, что пульс у Мунакаты слегка участился. «Интересно, насколько далеко я успею зайти, прежде чем он опомнится и врежет?» – размышлял Микото, украдкой вглядываясь в его лицо. Судя по складке между бровей и подрагивающим скулам, оставалось недолго. Суо приоткрыл рот, обхватил губами большой палец, обвел языком ровную ногтевую пластину, провел до основания. Все-таки почему от рук Мунакаты пахло молоком?..
– Суо, – сосем тихо позвал Рейши. Видимо, это был такой способ глушить эмоции в голосе, – я не знаю чего ты добиваешься, но последствия могут быть не теми, на которые ты рассчитываешь.
– Умираю от любопытства, – хмыкнул он, укусив напоследок за подушечку пальца. В полумраке блеснула серебристая оправа очков, и ядовитый смешок вернулся к нему.
О чем говорил Мунаката, до Суо начало доходить, когда он оказался прижат к татами с заведенными за голову руками, связанными вокруг гребаного бамбука. Рейши не пожалел шейного платка для такой цели.
– Ты же понимаешь, что я сейчас сожгу эту тряпочку? – утробно урчал Суо ему на ухо, пока тот вылизывал его шею, жадно вбирая в себя горьковатый аромат табака и зимнего ветра.
– Не сожжешь, – беспечно отозвался Рейши между поцелуями.
– Неужели? – Суо извернулся, заставляя смотреть себе в глаза. Мунаката, похоже, любил и умел играть в гляделки.
– Я знаю, – ответил Мунаката, оглаживая его скулы. Он прижимался всем телом, давая почувствовать, насколько горячо и напряженно было у него в паху. Суо усмехался и подавался вперед, наугад находя его губы в темноте.
Целовался Рейши, словно последний раз в жизни: горячо, напористо и бескомпромиссно. Словно в последний, а не первый раз – и эта мысль почему-то колола самолюбие острой иголкой. Суо отчаянно пытался перехватить инициативу, обвивал его талию ногами и из последних сил боролся с соблазном исполнить свое обещание сжечь-таки платок, которым были перевязаны его руки.
Рейши раздевал его медленно, выцеловывая каждый сантиметр оголившейся кожи. Он, видимо, думал, что растягивает удовольствие. Суо думал, что сукин сын издевается.
Интересно, его кабинет закрывается изнутри?
Интересно, кто-то еще остался работать допоздна?
Интересно, где этот ублюдок научился так целоваться?
Микото поражался, сколько мыслей одновременно умещались в его голове, пока Рейши целовал его в губы, кусал за шею, стягивал с него джинсы и обнимал, укутывал собственным телом.
– Развяжи меня... не то, клянусь, я...
– Делай, что хочешь, – отвечал Мунаката, облизывая собственные пальцы.
Лежать у него на животе было удобно и тепло. Мунакта неторопливо перебирал его волосы и выцеловывал венки на руке, которой Суо обнимал его за шею.
– Мунакта, – протянул Суо, последним усилием воли вышибая из собственного голоса сладостную истому, – ты ведь знал, подонок? Знал, что это случится.
– Предполагал, – уклончиво ответил Рейши, вылизывая складку между средним и безымянным пальцем Суо, – я совру, если скажу, что не думал об этом.
Суо почувствовал, как по телу снова побежали мурашки, словно не он только что стонал до хрипоты в горле и выгибался навстречу горячим ладоням.
– Думал? Блять, Мунаката, ты... – Суо зашелся беззвучным смехом.
– Думал, мечтал. Какая разница? – Рейши склонился над ним, утыкаясь лбом в лоб. Горячий. Живой. До одури близкий.
– Ты знал, – улыбнулся Микото, и Рейши расцеловал его улыбку от уголков губ до середины, слизывая его смех, его сарказм и самодовольство с сухой, горячей кожи.
– Верил, – выдохнул Рейши.
Под бамбуковыми зарослями ровной горсткой пепла валялись остатки шелкового шейного платка и чьего-то самолюбия.
Автор: Grey_Smoke
Пейринг: Мунаката/Суо, намеки на Суо/Кусанаги
Рейтинг: R
Жанры: экшн, психология
Размер: 6.040 слов
Краткое содержание: Когда первый раз его увидел, Суо подумал, что не доверил бы ему даже больного раком попугая, но через пару недель он доверил ему свою жизнь. И что-то поважнее.
Предупреждения: традиционно: вероятен ООС, сомнительный обоснуй, вычитывала, как могла, но заранее прошу прощения за.
Примечания: Мунаката очень любил молочный Улун.
Подарок для Flash Gordon по заявке:
Хочу: фик, коллаж (а если будет фик с иллюстрирующим его коллажем, воздам автору королевские почести); Суо/Мунаката или Мунаката/Суо, Суо/Кусанаги или Кусанаги/Суо, допустимо участие в компании Фушими; хочется рейтинга, ангста и последующего ХЭ. Юмор в процессе приветствуется.
Не хочу: дедфик, сонгфик, кроссовер, флафф, подростковые страдания.
Утро перестало быть добрым, когда дверь окутанного благостной тишиной бара Хомра, распахнувшись, впустила хрустящий морозный воздух, шум улицы и непрошеного гостя. Без стука.
Изумо, возившийся под стойкой, помахал поверх нее рукой и крикнул: «Извините, мы еще закрыты!». Микото то ли дремал, то ли пытался проснуться на диванчике за одним из столиков. Перед ним остывал чайник черного чая, дразнили запахом свеже нарезанные лимоны. Холод мазнул по щиколоткам, щипнул за запястья. Он скривил нос и отвернулся к спинке.
Нарушитель спокойствия не спеша прошел к стойке и, заглянув за нее, обратился к макушке Кусанаги:
– Я не на долго. Чай можете не предлагать.
– Оу, – Кусанаги поправил очки и выпрямился, – доброго утра. Чем обязаны визиту Синего Короля?
– Синий Король хотел бы поговорить с Красным Королем, но за неимением такового, – обратился он к сонному телу, – пожалуй, пообщаюсь с Вами, Кусанаги Изумо-сан. Подозреваю, Вы мне будете полезнее, чем Ваш монарх.
С дивана донеслись звуки возни – Суо перевернулся на живот, подмяв под себя подушку, и уставился на спину Мунакаты, присевшего за стойку. Кусанаги улыбался ему иронично и почти добродушно.
– Как Вам будет угодно. Я Вас слушаю.
– Вам, должно быть, известно, что вчера состоялось совещание, на которое Золотой Король любезно просил явиться всех глав Кланов. От Красного клана не явился никто, поэтому я вынужден Вас просить передать Красному Королю, что от него требуется некоторое содействие. И что он – безответственный придурок, лично от меня. Вот здесь детали, – он вынул из-за пазухи пухлый конверт и передал Кусанаги. Тот повертел его в пальцах и недоверчиво спросил:
– Спасибо, но... не проще ли было прислать запись совещания? – Мунаката усмехнулся и указал взглядом на конверт:
– Прочтите – поймете. И перескажите, пожалуйста, на доступном языке Вашему Королю. К сожалению, это чрезвычайно важно, чтобы он понял все в полной мере.
Кусанаги бросил взгляд на сонную физиономию Микото, наблюдавшего за спектаклем этих двоих, и не смог сдержать улыбку.
– Обязательно. Донесу в лучшем виде.
– Спасибо, – Мунаката развернулся к двери, на миг задержался напротив столика, за которым возлежал Суо, но, так и не глянув в его сторону, вышел прочь.
Кусанаги тихо посмеивался, выходя из-за стойки и на ходу вскрывая конверт.
– Как думаешь, он с таким характером родился, или просто по жизни не повезло? – протянул Суо, глядя на дверь.
– Не знаю, не знаю. Характер – дело вкуса. По мне так нормальный, – Изумо присел на диван, сбоку от Микото, подвинув его бедром, игнорируя нарочито удивленный взгляд. Суо положил руку на его колени, устраиваясь поуютнее.
– Ну что там? Будешь вслух читать, или перескажешь на ночь своими словами? – спросил Суо, пока Кусанаги пробегал взглядом по убористым строчкам.
– Если своими словами... То пиздец, – абсолютно без улыбки констатировал Изумо.
* * *
Суо уже почти минуту слушал гудки в трубке, нервно щелкая крышкой зажигалки. Что этот надменный гаденыш о себе возомнил? Если все действительно настолько серьезно, как ему описал Кусанаги, то вообще-то мог бы почесаться и ответить, раз уж не обломался прийти к нему лично.
– Слушаю, – раздалось наконец в трубке. Да, неужели?
– Ну и какого содействия тебе от меня надо? – Суо решил не тратить времени на политес. Телефон опять замолк. Микото уже начал думать, что со связью проблемы – последнее время такое часто случалось, что, увы, лишний раз косвенно подтверждало описанное в бумагах.
– Приходи, поговорим.
– Уже мчусь.
– По телефону такие вещи не обсуждаются. Приходи, ты знаешь, где меня искать, – щелок и короткие гудки. Суо недоуменно уставился на телефон. Кажется, кто-то в конец оборзел. Сидевший рядом Кусанаги паскудно захихкал.
– Изумо, – одарив его тяжелым взглядом, предостерег Суо.
– Прости-прости, – тот поднял руки в примирительном жесте, – судя по всему, не очень продуктивный разговор? Что делать будешь?
– Ничего. Пускай сам разгребается – Суо кинул телефон на столик и растянулся на диване, мысленно посылая Синего Короля лесом и Золотого за ним след в след.
– Уверен? Все это выглядит довольно серьезно. Может стоит...
– И ты туда же? Нам своих дел хватает.
– Как скажешь, Король, – улыбнулся Изумо, нарочито кланяясь. Он умел казаться беззаботным и делать вид, что ему на все плевать. Иногда Суо даже велся на это. Он умел вправить мозги и взбодрить, когда надо, а когда надо – успокоить, и Суо это очень ценил. А еще Кусанаги чертовски изящно курил, и очень хитро улыбался, когда Суо тянул его за уголки шейного платка к себе.
* * *
– Если ты думаешь, что тебе это сойдет с рук, больной ублюдок, то ты сильно ошибаешься! – перекрикивая гул вертолета, орал Микото. Ублюдок его игнорировал:
– Какая высота, Фушими-кун?
– Триста метров, ниже опасно – не успеете раскрыться. Ветер на север-северо-восток, пять метров в секунду.
– Хорошо, мы пошли.
– Какой, нахер, пошли, Мунаката?! Отцепись от меня!
– Не могу, Суо. Ты же никогда не прыгал с парашютом. Так что постарайся не дергаться и держи рюкзак – поверь, тебе не понравится, если я от тебя отцеплюсь.
– Удачи, капитан, – Фушими, обернувшись, изобразил самую мерзкую из своих ухмылок, отдал честь и открыл люк.
«Убью урода. Обоих. Сначала Мунакату, потом Фушими. Если выживу», – думал Суо, когда воздушные потоки ударили в лицо и голосовые связки перехватил спазм. Несмотря на нестерпимый гул лопастей и ветра, в голове была звенящая тишина, и под ее аккомпанемент навстречу ему из вечерних сумерек стремительно неслась крыша здания. Потом его резким рывком бросило вверх, и он ощутил тяжесть рюкзака, пристегнутого к нему спереди за плечи и талию. Мунаката невозмутимо рулил стропами, направляя их крыло поближе к центру крыши. Феноменальный придурок. Если бы Суо кто-нибудь спросил, он бы ни за что не доверил ему свою жизнь. Да, ни при каких блять условиях!
Но его никто не спрашивал. Стоило ему поддаться на уговоры Кусанаги и заявиться в штаб Скипетра, как улыбчивый очкастый маньяк, сердечно пожав ему руку, нацепил на запястье какой-то радиоактивный браслет, от излучения которого у Суо моментально закружилась голова и подкосились ноги. Очнулся он уже в вертолете по пути хер-знает-куда, в кевларовом жилете, пристегнутый к Мунакате Рейши. Доброго утра, Красный Король, как спалось?
– Прежде чем ты попытаешься меня убить, я предупрежу: ключ от твоего ограничителя не у меня, но без меня ты его не получишь, – информировал Мунаката, отстегивая крепления их жилетов.
– Это уже не твоя забота, – прошипел Суо, выворачиваясь, и замахиваясь для хорошего хука. Мунаката уклонился и, пригнувшись, толкнул его в корпус, так что Суо потерял равновесие. Все-таки проклятая штуковина на запястье, а также неизвестное количество часов без сознания, венчавшиеся пробуждением в прыжке с трехсот метров, играли явно не в его пользу.
– Если тебя это успокоит, я тоже без сил, – Мунаката закатал рукав водолазки. На его запястье красовался браслет из темного матового метала, такой же, как у Суо.
– Почему меня должно успокоить, что мы оба в ограничителях, в какой-то жопе мира?
– Потому что так безопаснее. И кстати, мы всего в часе от Токио. Тебе Кусанаги вообще объяснял что-нибудь?
Кусанаги объяснял – про совет у Золотого, про то, что под угрозой оказались все системы жизнеобеспечения страны, система безопасности и не только государственной, но и международной. А все из-за того, что какому-то умному человеку пришло в голову когда-то давно объединить компьютеры в сеть. А потом кто-то придумал аккумулировать и хранить информацию в узлах – центрах обработки данных, а потом данные стали путешествовать по воздуху. Но, как это зачастую бывает, всегда найдется кто-то умнее, и придумает, как любую гениальную идею использовать не только во благо. Даже смешно, насколько зависимы они оказались от последовательности нулей и единиц.
Кусанаги объяснял, как за несколько дней накрылись сначала системы геолокации, потом воздушной и морской навигации, за ними – спутникового слежения, на очереди было энергоснабжение крупных городов. Золотые зайцы не хотели выносить сор из избы и затыкали прорехи, как могли, переводя все, что можно было, на резервные каналы и источники питания, но когда Кокуджоджи-сан понял, что дело дойдет до гражданских, и паники не избежать, пришлось признать несовершенства системы.
Кусанаги объяснял о роли, отведенной Красным в исправлении ошибок Его Высочества, о том, что нужны их связи и осведомители, вся информация, которую они могут получить о контрабанде оборудования, особенно из Тайваня и Китая, потому что, кто бы ни влез в правительственную сеть, им для этого нужны были неслабые ресурсы и место, логово, откуда можно было, не привлекая внимания, передавать и воровать огромный массив данных.
Кусанаги разжевал, как мог, почему Суо должен был поговорить с Мунакатой и помочь ему, он даже заранее разослал парней пообщаться со всеми, кто мог быть полезен, поднял все свои связи.
К Кусанаги не могло быть претензий – он все сделал правильно, и только в одном он ошибся. Он объяснял все это, пока Суо валялся на диване, устроив голову у него на коленях, и перебирал пальцами его алые пряди, а бар уже был закрыт, и ребята разошлись. И от него пахло свежим древесным одеколоном, сигаретами, и лимоном – от пальцев, и Суо не мог ручаться, что дослушал до конца. Суть он уловил, пообещал поговорить с Синим Королем, что еще от него, черт возьми, надо было?! Проклятые детали.
Микото проводил злобным взглядом удалявшийся от них Кавасаки. На фоне темнеющего неба он уже успел превратиться в крошечный силуэт над горизонтом. Огляделся по сторонам. Даже словом «разруха» язык не поворачивался назвать то, что их окружало. Суо не считал себя впечатлительным, но от этого места мурашки шли по коже.
– Это не отменяет того, что мы в жопе мира, – повторил он, скользя взглядом по пустынным полу-разрушенным домам, таращившимся на них, словно черепа с черными глазницами-окнами. Рейши тем временем сложил парашют и затолкал его в рюкзак. Казалось, ему вообще плевать. И кто из них безответственный придурок?
– Этого места нет на карте, – он поколдовал с замком на двери, тот щелкнул, но дверь так просела, что в итоге пришлось вышибать ее ногой, – добро пожаловать в военный архив, Суо Микото. Вернее, место, которое было таковым лет двадцать назад. Ты идешь?
Чертыхнувшись, Суо подобрал рюкзак и поспешил за ним по узкой лестнице вниз.
* * *
Даже не верилось, что он тоже мерзнет. Суо ворчал, наливал себе очередную кружку кофе, натягивал рукава свитера до пальцев и снова садился за стол напротив. От его колких, едких замечаний становилось теплее. Мунаката чувствовал некоторую нервозность в его словах, но все равно улыбался в ответ. Так легче, так правильнее. Это будет чертовски длинная ночь, уже не первая бессонная, холодная, мать ее ночь, и только от них зависит, когда она закончится. Засыпать нельзя. Пока в голове крутятся хоть какие-то мысли, хоть какие-то идеи, нельзя их упускать.
Кабинет пропах пылью от старых карт и бумаг, вареным кофе, в сухом воздухе щелкало статическое электричество, с дыханием Микото наносило табачную горечь. Если бы только не было так холодно. Пальцы не слушались, карандаш так и норовил выскользнуть из них, а почерк становился до жути неразборчивым.
– Я бы мог устроить тут тропики, – философски отметил Микото, вертя кружку между ладонями.
– Нельзя, Суо. Мы сидим на гребаной пороховой бочке. Любая искра твоей или моей силы может спровоцировать сигнализацию, и вся операция потеряет смысл.
– Знаю-знаю, – отмахнулся тот. Не в первый раз слышал, в конце-концов, – но сил нет смотреть на твою синюю рожу.
Мунаката поднял усталый взгляд от карты. Как это, черт возьми, трогательно. Микото сам был похож на тень, портативные лампы дневного света выбеливали даже его загорелую кожу, а янтарным глазам придавали зеленоватый оттенок – зрелище не для слабонервных. Рейши понимал, что сам тоже не пышет румянцем, и судя по жжению в уголках глаз, у него полопались сосуды. Через полчаса надо будет сделать перерыв, размяться и найти капли в аптечке. Суо растирал затылок – шерстяной ворот свитера колол шею.
– Смотри, тут данные тридцать второго года.
– Мунаката, если ты надеешься, что я тебе чем-то помогу, то зря. Для меня все эти чертежи казематов на одно лицо.
– Давай, не отлынивай. Ты последним видел карту.
– Я ее сжег, это не одно и то же.
Ну да. Сжег, вместе с психом, который чуть не угробил их обоих. Кто знал, что пацан окажется не в себе, да еще и стрейн? С виду был обычный задохлик, мямлил что-то невнятное. Мунаката тоже, признаться, допустил мысль, что информатор напортачил.
– Вот именно, так что напрягись, – Рейши барабанил пальцами по столу, не то нервничая, не то пытаясь разогнать кровь, – смотри сюда.
Он развернул карту к Микото, отметил на ней карандашом контуры базы: – Вот тут она упирается в горы, а с этой стороны проходят старые тоннели шахты. Раньше тут добывали уголь, но в семидесятые все месторождение исчерпали и жители разъехались. Место считалось заброшенным, но через пару лет его обнесли бетонной стеной и пустили по проволоке ток. Это имеет смысл... Что скажешь?
– Тебе виднее, – Суо пожал плечами, его явно больше заботили синюшные пальцы Мунакаты. Тот бросил карандаш на стол и снял очки, пряча лицо в холодных ладонях.
– Еще раз. Что сказал этот ублюдок, прежде чем ты его добил?
– Если опустить все, что он думал по моему лично поводу: «Это за наследие». Понимай, как хочешь.
– Не густо.
– А я о чем. Зря ты разогнал своих. Неужели, правда, думаешь осилить все это в одиночку?
– Нет, я думаю, ты мне в этом поможешь, – Мунаката поднялся с места и направился к стеллажу, заваленному военными атласами северных территорий. Старые полки недвусмысленно проседали, и казалось, стоит вытащить хоть одну книгу, остальные потянутся за ней. Он искренне проклинал век цифровых технологий. Все, даже самые блестящие аналитики Скипетра напрочь разучились работать с информацией, если она не оцифрована. Набирая когда-то на эти должности молодых самородков, общавшихся с любой аппаратурой и софтом на одном языке, он искренне считал это правильным решением. Зачем им читать карты пятидесяти- и столетней давности, когда они все давно отсканированы, распознаны, по ним построены трехмерные модели, которые можно визуализировать одним движением пальца?
* * *
В который раз перевалило за полночь. Сигареты заканчивались, чай, кофе и всякая быстрорастворимая дрянь из пакетика основательно набили оскомину. Мунаката все рылся в старых атласах и справочниках, сопоставлял, выписывал координаты, задавал какие-то наводящие вопросы. Заметил ли он что-то еще в том стрейне? С каким акцентом тот говорил? Во что был одет? Микото через силу что-то отвечал, воспоминания давались с трудом, голова трещала. Он стоял у приоткрытого окна, докуривая уже двадцатую, наверное, сигарету за сутки. С улицы тянуло холодом, но в продымленном помещении думалось еще хуже. По крайней мере, в этом его убеждал Мунаката. Ладно хоть пилить перестал за то, что Микото угробил свидетеля – кажется, наконец-то дошло, что он их задницы спасал. Использование силы из-под ограничителя, похоже не прошло бесследно: виски сдавливало, будь здоров, запястье ныло так, что рука до локтя отнималась. И третьи сутки без сна. Еще пейзаж этот... Суо начало казаться, что он и правда путает сон и явь. «Ограничитель скрывает силу, но только пока ты в сознании и сам ее контролируешь. Это не шапка-невидимка, которую можно просто надеть и спрятаться», – популярно объяснил Мунаката, – «будешь давить на него изнутри – он будет давить на тебя снаружи, и ничем хорошим это не кончится». Микото тихонько покосился на него. Неужели и правда никакого дискомфорта не испытывает? Представить, что можно добровольно нацепить на себя эту побрякушку, пусть и выданную непосредственно Золотым, затолкать всю свою силу куда поглубже и делать вид, что ничего не происходит? Микото не мог представить, какие тараканы водятся в голове Рейши, но себе таких не хотел точно. Со своими бы справиться. Он затушил сигарету о подоконник, обжег пальцы бычком и тихо чертыхнулся. Посмотрел на свою руку. От браслета по линиям вен вверх и вниз тянулись темные полосы, словно кожа в этих местах опалилась от внутреннего жара силы, которая рвалась наружу. Как-то нехорошо зашумело в голове, и собственное отражение в окне поплыло бардовыми разводами.
Микото ударился виском о оконную раму и, зашипев, сполз на пол, цепляясь за подоконник.
– Суо? – Рейши тут же подорвался с места. Тот ухватился за браслет на правой руке, и из-под него тонкими струйками просочилось пламя. Едва-едва, но черт его знает, сколько хватит, чтобы сработала сигнализация? И не сломает ли Суо ограничитель к чертям? Мунаката не хотел это выяснять.
Он опустился рядом с ним на колени, взял за руки.
– Суо, слышишь меня? Не делай этого. Прекрати, – Микото через силу кивнул, сжав зубы. По крайней мере, он был в сознании: – отпускай, отпускай по-тихоньку, – продолжил он, медленно разжимая его пальцы. Он пытался понять, среагировала ли на него система безопасности и пока не слышал ничего – это слегка обнадеживало.
– Давай, я помогу. Отпусти ограничитель, – осторожно отгибая каждый его палец, Рейши разжимал захват, не чувствуя собственных рук. От Микото пышало жаром, свое обещание устроить тропики он перевыполнил с лихвой – под ними начал оплавляться паркет. Ему явно было больно, и Рейши понятия не имел, что с этим делать. Всего раз он чувствовал, как может давить Меч, и этого было достаточно, чтобы он больше никогда не позволил себе возвращаться в то состояние. Но Красная Сила была другой, и он не мог быть уверен, что достанься она ему, мог бы сдержать так легко. Пальцы жгло, аж кости болели, пламя лизнуло шею, лоб – Суо уткнулся в его грудь, тяжело дыша.
– Отойди, – еле выговорил он через сжатые зубы.
– Не геройствуй мне тут, – Мунакате удалось даже подобие улыбки в голосе. Он не собирался отступать. Прижав его к себе, Мунаката прислушался к его дыханию. Подстроившись под ритм, задышал с ним в такт – сначала также быстро и прерывисто. Постепенно выравнивая свое дыхание, Рейши прижимал Микото все плотнее, чтобы тот слышал его, ориентировался, как на маячок, и чем тише и ровнее становилось вдохи и выдохи, тем теснее объятия.
Постепенно, издевательски медленно жар стал отступать, и Суо перестало трясти, он расслабился, устроив голову на плече Мунакаты. Осознав, что опасность миновала, тот вздохнул с облегчением, потрепал Суо по затылку, приглаживая колючие, наэлектризованные пряди.
– Все хорошо.
– Нихрена не хорошо, Мунаката, – пробубнил Суо.
– Я сказал, хорошо. Встать можешь? – он отстранился, придерживая Микото за плечи. Тот кивнул и поднялся, цепляясь за его руки.
– Твою ж мать...
– Что еще? – напрягся Рейши.
– Ты... – Суо потянулся к его шее, на которой красовалось алое пятно, тут и там наливавшееся волдырями, но тут же заметил, в каком состоянии были ладони Мунакаты и слов не осталось совсем. Он знал, на что способно его пламя, но никогда не рассматривал плоды его трудов. Их просто чаще всего не оставалось.
– Нормально. Это заживет, как только я сниму ограничитель. Но если ты окажешь мне услугу и сходишь за аптечкой, возражать не буду, – усмехнулся Рейши, разглядывая обглоданную пламенем кожу, – хорошо, что кости не обуглились.
Суо кивнул и молча скрылся в коридоре. Дождавшись, когда его шаги достаточно удалятся, Рейши с наслаждением выругался в голос.
* * *
Проклятый рюкзак казался бездонным и забитым всякой ерундой, кроме нужного. Аптечку Микото искал минут пять, перекладывая содержимое с места на место, пока не понял, что у него просто-напросто дрожат руки. Ограничитель почти не давил, пламя не рвалось наружу, по ощущениям было удивительно комфортно и спокойно, как когда-то давно после сильного анальгетика, который ему в обход рецепта доставал Кусанаги, спасая от мигреней. До инициации это было единственное, что помогало. После инициации не помогало уже ничего, но Суо до сих пор хорошо помнил это ощущение, когда боль отступала и на ее место приходила балгостная усталость, по телу разливалось тепло и глаза закрывались сами собой. Почему, черт возьми, сейчас от этого было так погано? Он с досадой врезал кулаком по столешнице. Та истошно скрипнула, а на костяшках начали расцветать алые подтеки.
Он перевернул рюкзак вверх дном и высыпал все, что в нем было, на стол, вытащил из груды барахла аптечку.
Мунакату он застал перед полками, прикидывающего, как бы вытащить очередной атлас. Обожженными руками.
– Псих. Отошел оттуда, – прорычал Суо, не узнавая собственного голоса. Мунаката улыбнулся, пряча руки за спину. Суо поставил аптечку на стол, достал антисептик, заживляющую мазь, раневые повязки. Мунаката присел напротив, наблюдая.
– Я тут подумал, Суо, мне кажется, я знаю, где искать.
– Мунаката, ты сейчас чертовски вовремя со своей догадкой. Молодец, – он поднял на него убийственно серьезный взгляд, – а теперь заткнись, а то я твои ожоги щелочью полью, совершенно случайно.
Рейши рассмеялся:
– Не мои, а твои, Суо, – Микото дернулся, как ошпаренный и осторожность во взгляде сменилась злобой.
– Заткнись. Не говори, что тебя не предупреждали, – он расстелил на столе салфетку, и Рейши положил на нее руки ладонями вверх. Суо прикрутил к флакону с антисептиком насадку-пульверизатор, чтобы облегчить обработку ран. Он снова глянул на руки Мунакаты и стиснул зубы, словно это на его собственные раны вот-вот должно было политься лекарство. Мурашки по спине побежали. Загадка, как он не обгорел до костей, ведь свою силу он так и не освободил.
– Не томи, – подбодрил Рейши. Ну, сам напросился. Суо распылил лекарство на ожоги, по нескольку раз на каждую ладонь, стараясь не обращать внимания, как Рейши напрягся, сжался в комок, чтобы не дернуться.
– Еще немного, – тихонько проговорил Суо, жестом показывая перевернуть ладони. С тыльной стороны было чуть менее больно, – теперь шея.
Мунаката с готовностью кивнул, но Суо откровенно говоря не был уверен, что обработка ожога будет терпимой.
– Погоди, – он снова зарылся в аптечке.
– Что ты ищешь? – поинтересовался Мунаката.
– Обезболивающее. Не хочу, чтобы ты отключился от болевого шока.
– Не отключусь. Инъекционной анестезии там все равно нет, в лучшем случае – таблетки, сейчас их принимать уже поздно, – терпеливо, словно маленькому ребенку, объяснял Рейши. В его голос можно было замотаться, как в кокон, но сейчас эти успокаивающие интонации только выводили из себя. Выщелкнув из нужного блистера две капсулы, Микото без лишних сантиментов прижал их ладонью к губам Мунакаты. Тот от неожиданности потерял дар речи и уставился на Суо, не мигая.
– Будь умницей, открой рот, – потребовал Суо. Он уже понял, что упрямства Мунакате не занимать, но отступать не собирался. И ему даже в голову не пришло, какие сухие и теплые у Рейши губы, пока тот не приоткрыл их, слизывая капсулы с лекарством, задев кончиком языка его пальцы. Микото не сразу убрал руку, дав себе пару секунд, чтобы разобраться, не показалось ли ему.
– Может, дашь воды? – попросил Рейши, спрятав капсулы под язык. Отчего-то захотелось ему врезать. Едва поборов этот порыв, Суо налил в кружку воды и протянул ему. Мунаката укоризненно посмотрел на него, подняв руки, залитые лекарством. Чертыхнувшись, Микото подошел к нему и поднес кружку к губам, медленно наклоняя, чтобы Рейши мог запить таблетки. Когда по его подбородку полилась вода, Мунаката протестующе замычал, зажмурившись, проглотил лекарство и вздохнул:
– Спасибо.
– Ты как пьяный, – с ноткой беспокойства отметил Суо. И правда, взгляд у Мунакаты был, мягко говоря, странный, блуждающий. Он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза:
– Отходняк. Никогда такого не чувствовал?
– Если и чувствовал, то не помню. Иди-ка сюда, - Суо потянул вниз ворот шерстяной водолазки, закрывавшей шею Мунакаты. Ожог уже успел кое-где пойти волдырями – языки пламени достали до скул, оставив после себя бордовый ошейник. Суо взялся за антисептик, и руки снова предательски задрожали. Видя это, Мунаката закрыл глаза, рассчитывая, очевидно, что Суо так будет легче. Не сработало, конечно, нихрена. Надо было как-то отвлечь его и самого себя.
– То, что ты проделал с дыханием, – заговорил Микото, аккуратно опуская воротник, стараясь не касаться пальцами его кожи, – что это было? Ци-гун?
– Соображаешь, – улыбнулся Мунаката. Его лицо, бледное, словно фарфоровое в свете настольной лампы, было похоже на маску с вырезанной в ней улыбкой – жутковатое и притягательное одновременно. Микото наносил антисептик на кожу и продолжал говорить:
– Хорошо придумано. Научи меня потом, ладно?
– Угу, – кивнул Мунаката, скрипя зубами. Больно, конечно, но черт возьми! Потерпи еще немного.
– Все, Мунаката, почти все. Сейчас перевяжу тебя, – он взялся за повязки, пропитанные заживляющим составом. Кажется, лекарство начало действовать – Рейши обмяк, уронив голову на спинку стула, вздохнул с облегчением.
– Эй! Не вздумай отключаться, слышишь? Я еще не закончил!
Мунаката смотрел на него сквозь поволоку из-под прикрытых ресниц. Суо наспех накладывал повязки, рассчитывая, чтобы чертов придурок не задохнулся, и все говорил, и говорил:
– Не спи, Мунаката, мать твою, не спи! Ты мне что-то хотел сказать, помнишь? Ты что-то понял, нашел тут, пока я за аптечкой ходил. Скажи, что!
– Нашел, – сонно прошептал Мунаката, делая над собой усилие и фокусируясь на сосредоточенных, резких движениях Микото, на его голосе, – я знаю, где эта мразь. Я понял, что такое «наследие».
* * *
Странное было чувство, снова засыпать в своей постели. Микото давно уже не отлучался из дома дольше чем на сутки, и миссия, продлившаяся в общей сложности более двух недель, заставила его иначе смотреть на привычные вроде бы вещи: даже цвет стен в собственной комнате казался другим, как и расположение предметов – непривычно, что все под рукой. А еще, оказывается, предпоследняя ступенька на лестнице скрипит. Он лежал, вслушиваясь в тишину, и казалось, стоит сомкнуть глаза, как рядом раздастся голос, успевший прочно обосноваться в памяти: «Не спи, Суо».
– Иди к черту, Мунаката, – зачем-то произнес он вслух. Эти слова тоже успели стать до боли привычными. Интересно, у языка и голосовых связок тоже есть своя двигательная память? Или просто хотелось выгнать этого чудака из своего воображения? Суо прикрыл глаза согнутой в локте рукой.
– Иди к чету...
Но Мунаката даже в воображении Суо оставался верен себе – такой же упрямый засранец, уходить ни по чем не хотел. Суо видел его так отчетливо, что руки чесались врезать. Что это, уязвленная гордость? Потому что Рейши спас его? Да, наедине с собой он мог произнести это слово – спас. Но тогда он только вырывался и рычал, чтобы Мунаката его отпустил и дал добить ту тварь, которая оказалась источником всех их проблем.
Стрейн оказался до смешного силен. И дело не в огневой мощи – двум Королям, конечно, не ровня, но он нашел кое-что, что мог им противопоставить – способность прятаться и убегать. В зеркальном лабиринте, что он выстроил, они чуть не поубивали друг друга. Мунаката, видимо, что-то почувствовал, когда сказал, что им не нужно разделятся, но Суо его не послушал. Странно даже, что тот не припомнил ему это потом своим фирменным: «Я же тебя предупреждал».
Чертов стрейн спутал все его планы: Суо уже морально настроился на хорошенькую потасовку с бандой головорезов, но оказалось, что их враг – единственный стрейн, способный проникать в мозги любой электроники, открывать любые пароли и блоки – Рейши с его молчаливого согласия дал ему рабочее имя «Ключник». Блять. Опять Рейши.
Проклятый маньяк вцепился в Суо, как бульдог, когда тот ломанулся было за Ключником в портал в его собственную цифровую вселенную. Держал, орал на него, что тот оттуда уже не сможет вернуться, что сдохнет там, что Суо постигнет та же участь, хватал его за руки и сбивал с ног, а Суо молча пер напролом и был слишком занят, чтобы заметить, что Мунаката истекает кровью. Странно слышать призывы к здравомыслию и предупреждения об опасности от человека, которому настолько плевать на себя.
Суо тем же вечером полечился шикарным ромом, который Кусанаги достал из закромов. А Мунакату в отделении интенсивной терапии, должно быть, превратили в подушку для иголок, утыкав капельницами. Как бы Суо ни злился на него, как бы ни называл про себя больным придурком, которого предупреждали, эту миссию он считал проваленной дважды.
– Микото? – тихо позвали из-за двери, тут же ее открывая. Кусанаги. Суо сел на кровати.
– Заходи, не сплю.
– Я на пару слов всего – просто хотел напомнить, что завтра приезжает Гирико, он говорил, что владеет информацией об острове Хасима, возможно, что-то интересное о твоем недавнем деле со стрейном. Я так понимаю, нельзя с уверенностью сказать, удалось ли ему уйти?
Изумо умел быть ненавязчивой занозой. Но черт возьми, сейчас он втыкал иголку в зудящий комариный укус.
– Послезавтра я с ним встречусь. Он же не на один день к нам? – Кусанаги немного смутился, но быстро взял себя в руки.
– Вроде бы нет. Я поговорю с ним насчет послезавтра.
– Спасибо, – Суо снова устроил голову на подушке. Кусанаги, видимо, хотел сказать что-то еще, но этот жест сложно было расценить иначе, поэтому он прикрыл за собой дверь.
– Спокойной ночи... Король.
Комната снова погрузилась в тишину, только едва слышалось удаляющиеся шаги Кусанаги в коридоре.
* * *
На следующий день Суо стоял перед зданием Скипетра, как в первый раз, наискосок от главного входа. Докуривал далеко не первую сигарету и думал, насколько оно ему нужно. Как и в первый раз, он не мог найти ни одного стоящего довода ни «за», ни «против» – только смутное ощущение, что вроде бы надо, но нахрена?..
Вечер становился все темнее, после захода солнца было довольно зябко, но Суо не чувствовал холода. Без ограничителей сила, вернувшаяся в свое нормальное русло, окутывала его, льнула к хозяину, как большая ласковая кошка, согревала спину и грудь и покусывала пальцы – самую малость, от любви, не иначе. Но все-таки что-то внутри вибрировало, подрагивало, как от щекотки, посылая странные сигналы по всему телу.
На фасаде здания осталось по пальцам посчитать подсвеченные окна. За каким из них корпит над бумагами Синий Король? Что ж... вот и выясним.
На контрольно-пропускном пункте до него очень опрометчиво доцепился странный хмырь с голосом Яты и занудством Фушими.
– К кому Вы?
– К Мунакате.
– К Четвёртому Королю, Мунакате-сану? Вам назначено?
– Да.
– Простите, но на сегодня приемные часы закончились. Приходите, пожалуйста завтра.
– Думаю, я пройду без записи, – осклабился Суо и слегка отпустил силу. Та радостно взвилась алыми всполохами, обвивая его фигуру, легла на плечи и направила хищные когти на парнишку, замершего за своей стойкой. Похоже, тот даже не был инициирован, а если и был, то совсем недавно, и совершенно не представлял, что такое настоящая сила Короля. Суо остался доволен произведенным эффектом и, сбавив обороты, прошел мимо него к лестнице. Он знать не знал, где находится кабинет Мунакаты, но был уверен, что найдет его, если потребуется, хоть под землей.
Но такой необходимости не было – Мунаката сам встретил его между вторым и третьим этажом. Холодный взгляд и рука на граде. Этот сукин сын был рожден для того, чтобы стоять на несколько ступеней выше и смотреть свысока.
– Что ты творишь? – спросил он спокойным, ровным голосом. Суо улыбнулся и подался навстречу.
– В гости зашел, тебя проведать. Ты не против? – в последней фразе вопроса было не более, чем рыбы в мертвом море. Мунаката вздохнул, морщинка на лбу разгладилась:
– Тебе следовало бы спросить до того, как явиться сюда и разбрасываться силой перед моими людьми.
– Я до сих пор не доверяю телефонам. И меня не хотели пускать.
– А ты на что рассчитывал? – бросил Мунаката через плечо, поднимаясь по лестнице. Суо расценил это, как приглашение.
Он жадно разглядывал Рейши, безотчетно пытаясь определить, все ли с ним в порядке. На ногах стоит – уже хорошо, конечно, но учитывая то, в каком состоянии тот последний раз видел его на ногах... Черт его знает, придурка – с него станется полуживым приползти.
* * *
Вопреки ожиданиям Суо, кабинет Синего Короля не был ярко освещен – наоборот, горела одна только настольная лампа, да тусклым светом маячили проекции документов, которые он изучал до того, как подорваться к нему навстречу. Мунаката отставил саблю к столу, и Суо только сейчас обратил внимание, что он не пристёгивал ее к поясу – похоже, действительно вскочил, как был. Рейши свернул все документы и, указав Микото на кресло напротив, спросил:
– Чем обязан?
– А нельзя без этого? – парировал Микото, подергивая плечами. Он осмотрел кабинет – в тот раз они так до него и не дошли. Аккуратно, строго, с подобающей степенью вычурности, всего в меру.
– Это не для протокола. А для меня, – абсолютно серьезно проговорил Рейши, – так что отвечай.
Суо приподнял брови. Пожалуй, такой поворот его удивил. Мунаката смотрел спокойно, выжидающе, прямо в лицо. Он действительно хотел получить ответ. За эти две недели бок о бок Суо научился его чувствовать – не понимать даже, а именно улавливать какие-то перемены в химии, волнах, биополях – или что там у Мунакаты было вместо настроения и эмоций? Это его выражение означало, что проще ответить.
– Как ты?
Суо смотрел, как расцветились улыбкой уголки глаз его собеседника, губы дрогнули и изогнулись – самую малость, но достаточно, чтобы отразить крохотную ямку на щеке справа. Что-то подобное он видел краем глаза в первый вечер, когда они оказались в архиве, и Суо стучал зубами от холода, а Мунаката достал из рюкзака шерстяной свитер, такой же как на нем, и протянул ему со словами: «Думаю, у нас один размер». Свитер сел, словно на него и шили.
– Я в порядке. Спасибо.
Суо тоже позволил себе сдержанную улыбку. От пристального взгляда Мунакаты было неловко. Почему-то тогда, в архиве, и потом, на военной базе, было проще. Тогда они принадлежали только самим себе, и не было ничего кроме необходимости срочно решить задачу, одну на двоих – научиться верить и доверять свою жизнь почти незнакомому человеку. Это казалось абсурдом.
В самом начале Микото готов был поклясться, что не доверил бы Рейши даже больного раком попугая, но потом... Он доверил ему свою жизнь. А потом еще раз, и еще, и еще. И Рейши ответил ему тем же, не спрашивая, не объясняя, ни разу не попросив: «прикрой», – он просто знал, что Суо это сделает. Знал бы он, сколько раз Микото подмывало врезать тому по затылку просто так – в профилактических целях, чтобы не расслаблялся. Но все обошлось. Оставалась теперь только одна проблема – что делать с этим обретенным доверием?
– Как думаешь, эта история с ключником будет иметь продолжение? – наобум спросил Микото. Рейши задумался, перетасовал пальцами детали мозаики.
– Не думаю. Мы тогда отсекли его на острове. В закрытой сети он был заперт, а до восстановления связи Золотые уничтожили все его коммуникации, сожгли несколько километров оптоволокна. Он не смог бы уйти.
– Но наверняка ты не знаешь? – Суо поймал в своем голосе нотки надежды. Стоп. Какого черта?
– Вероятность крайне мала. Если даже объявится, это будет уже не наша головная боль, – он снова улыбнулся, на этот раз скорее из соображений протокола. То, о чем он говорил, должно было его радовать. Хороший самоконтроль – Суо иногда думал, что ему бы тоже такой не помешал, но потом вспоминал, что у него есть свой пофигизм, и необходимость в самоконтроле вроде как отпадала. Но не сейчас.
– Ты обещал научить ци-гуну.
– Не хочешь выпить чаю?
Они заговорили одновременно и одновременно замолчали, уставившись друг на друга.
– Хочу, – кивнул Суо.
– Научу, раз обещал, – улыбнулся Мунаката.
* * *
Они перебралась на татами, отгороженные от остальной части кабинета импровизированными бамбуковыми зарослями, через которые совсем слабо проникал свет настольной лампы. Мунаката заваривал чай и рассказывал, как учился техникам дыхания, и Суо его почти слушал. В его руках заварочный чайник и аккуратные маленькие чашки смотрелись гораздо уместнее, чем стопка пыльных атласов и банка растворимого кофе. Он помнил, что ожоги у Мунакаты затянулись почти сразу, как только они выбирались из архива, и он снял ограничитель, но все же взгляд так и застывал на его пальцах, ловко цеплявших щепотки засушенных чайных листьев.
От них почему-то пахло молоком.
* * *
От рук Мунакаты пахло молоком, когда Суо их целовал. В голове больше не звенела тишина.
– Суо? – нерешительно, почти удивленно, – Суо, – мягко и спокойно.
Он не отвечал – по крайней мере, не словами – обследовал губами костяшки на тыльной стороне ладони. Надавив большим пальцем на запястье, он мимолетно отметил, что пульс у Мунакаты слегка участился. «Интересно, насколько далеко я успею зайти, прежде чем он опомнится и врежет?» – размышлял Микото, украдкой вглядываясь в его лицо. Судя по складке между бровей и подрагивающим скулам, оставалось недолго. Суо приоткрыл рот, обхватил губами большой палец, обвел языком ровную ногтевую пластину, провел до основания. Все-таки почему от рук Мунакаты пахло молоком?..
– Суо, – сосем тихо позвал Рейши. Видимо, это был такой способ глушить эмоции в голосе, – я не знаю чего ты добиваешься, но последствия могут быть не теми, на которые ты рассчитываешь.
– Умираю от любопытства, – хмыкнул он, укусив напоследок за подушечку пальца. В полумраке блеснула серебристая оправа очков, и ядовитый смешок вернулся к нему.
* * *
О чем говорил Мунаката, до Суо начало доходить, когда он оказался прижат к татами с заведенными за голову руками, связанными вокруг гребаного бамбука. Рейши не пожалел шейного платка для такой цели.
– Ты же понимаешь, что я сейчас сожгу эту тряпочку? – утробно урчал Суо ему на ухо, пока тот вылизывал его шею, жадно вбирая в себя горьковатый аромат табака и зимнего ветра.
– Не сожжешь, – беспечно отозвался Рейши между поцелуями.
– Неужели? – Суо извернулся, заставляя смотреть себе в глаза. Мунаката, похоже, любил и умел играть в гляделки.
– Я знаю, – ответил Мунаката, оглаживая его скулы. Он прижимался всем телом, давая почувствовать, насколько горячо и напряженно было у него в паху. Суо усмехался и подавался вперед, наугад находя его губы в темноте.
Целовался Рейши, словно последний раз в жизни: горячо, напористо и бескомпромиссно. Словно в последний, а не первый раз – и эта мысль почему-то колола самолюбие острой иголкой. Суо отчаянно пытался перехватить инициативу, обвивал его талию ногами и из последних сил боролся с соблазном исполнить свое обещание сжечь-таки платок, которым были перевязаны его руки.
Рейши раздевал его медленно, выцеловывая каждый сантиметр оголившейся кожи. Он, видимо, думал, что растягивает удовольствие. Суо думал, что сукин сын издевается.
Интересно, его кабинет закрывается изнутри?
Интересно, кто-то еще остался работать допоздна?
Интересно, где этот ублюдок научился так целоваться?
Микото поражался, сколько мыслей одновременно умещались в его голове, пока Рейши целовал его в губы, кусал за шею, стягивал с него джинсы и обнимал, укутывал собственным телом.
– Развяжи меня... не то, клянусь, я...
– Делай, что хочешь, – отвечал Мунаката, облизывая собственные пальцы.
* * *
Лежать у него на животе было удобно и тепло. Мунакта неторопливо перебирал его волосы и выцеловывал венки на руке, которой Суо обнимал его за шею.
– Мунакта, – протянул Суо, последним усилием воли вышибая из собственного голоса сладостную истому, – ты ведь знал, подонок? Знал, что это случится.
– Предполагал, – уклончиво ответил Рейши, вылизывая складку между средним и безымянным пальцем Суо, – я совру, если скажу, что не думал об этом.
Суо почувствовал, как по телу снова побежали мурашки, словно не он только что стонал до хрипоты в горле и выгибался навстречу горячим ладоням.
– Думал? Блять, Мунаката, ты... – Суо зашелся беззвучным смехом.
– Думал, мечтал. Какая разница? – Рейши склонился над ним, утыкаясь лбом в лоб. Горячий. Живой. До одури близкий.
– Ты знал, – улыбнулся Микото, и Рейши расцеловал его улыбку от уголков губ до середины, слизывая его смех, его сарказм и самодовольство с сухой, горячей кожи.
– Верил, – выдохнул Рейши.
Под бамбуковыми зарослями ровной горсткой пепла валялись остатки шелкового шейного платка и чьего-то самолюбия.
@темы: Подарки'14
-
-
03.01.2014 в 17:28Я можно вас зацелую и залюблю? Вы сделали мне восхитительно. Очень жду, когда придет пора снимать маски (и я выясню, верны ли мои предчувствия).
СПАСИБО.
-
-
03.01.2014 в 18:26И тоже очень интересуется, верны ли Ваши предчувствия
-
-
03.01.2014 в 20:03-
-
03.01.2014 в 20:36автор ржет и любуется Вашей подписью))
-
-
04.01.2014 в 13:18Дорогой автор, перечитала ещё раз, всё-таки не могу молчать!
+ ко всему ранее перечисленному спиздил в копилку:
«Убью урода. Обоих. Сначала Мунакату, потом Фушими. Если выживу»
И:
Хороший самоконтроль – Суо иногда думал, что ему бы тоже такой не помешал, но потом вспоминал, что у него есть свой пофигизм, и необходимость в самоконтроле вроде как отпадала.
- к чёрту техники, пофигизм наше всё! @_@
И, Тьма, просто не могу, как прёт с этого молочного улуна!
Все-таки почему от рук Мунакаты пахло молоком?..
- Суо, ты ж мой лапочка-котик, на молоко, как на валерьянку! Коварный, коварный Мунаката! Продолжай!
Любви автору и вдохновения, и побольше!
-
-
04.01.2014 в 16:35Про платок - это наповал. Перечитываю уже который раз и всенаслаждаюсь, как впервые.
-
-
04.01.2014 в 16:40- за что? о.О
Платок дааа~
-
-
05.01.2014 в 00:39-
-
05.01.2014 в 00:50это означает "за финал", котик *нудным голосом*
)) спасибо за пояснение, я тоже не знал)
-
-
05.01.2014 в 00:54раздетьопознать!-
-
05.01.2014 в 01:00-
-
10.01.2014 в 09:25Спасибо!
-
-
10.01.2014 в 09:49-
-
10.01.2014 в 10:18-
-
10.01.2014 в 10:29Грей, или я чего-то о тебе не знаю?
-
-
10.01.2014 в 10:43Это просто опыт фэндомного взаимодействия, на самом деле. Когда раз в № лет ныряешь в какую-нибудь сказку с головой, учишься вынюхивать без особых хлопот, кто вокруг одной с тобой елки хоровод водит.
-
-
10.01.2014 в 10:48-
-
10.01.2014 в 10:55-
-
10.01.2014 в 11:54Спасибо, еще раз, очень рада, что подарок понравился, тем более лестно, что каким-то чудом меня опознали) Рем, я на фесте не открывалась, сразу отписалась тебе в личку и все) это ты сама меня в своем дневе распиарила :Р пока я шифровалась, как могла - на основном соо меня практически не бывает даже в комментах))
-
-
10.01.2014 в 11:59- вот-вот, о том и речь! Как видишь, можно светиться только у меня в гостях, и всё равно шапочка из фольги не поможет!
-
-
10.01.2014 в 12:37